– Папа, отчего-то моя Маруля сломалась. Мокрая и дурно пахнет. – четырехлетняя девочка стояла у подножия высокого дерева и с недоумением рассматривала валявшуюся на траве недвижимую тушку домашнего питомца, напоминающего земную собачку породы чао-чао. Её слабые тонкие ручонки были по локоть в крови и слизи, в правой руке она сжимала небольшой очень острый нож.

Подошедший мужчина недоуменно посмотрел на любимое чадо. Золотистые кудряшки, наивный взгляд огромных изумрудных глаз никак не вязались с залитым кровью платьицем, острым ножиком в слабой ручке ребенка и распотрошённым тельцем домашнего зверька.

– Юниль брось эту гадость! – приказал отец, указав рукой на нож. – Бегом в дом! Сегодня твоя гувернантка будет наказана. Где её носит, вертихвостку?!

– Ты будешь её бить?

– Может быть.

Он вовсе не собирался никого наказывать физически. Лишь пошутил. Но шутка получилась неудачной, ибо следующий вопрос от дочурки очень не понравился любящему родителю:

– А можно мне посмотреть, как ты её будешь наказывать.

– Зачем, дочка?

– Не знаю, папа, хочется видеть, как она будет корчиться от боли и кричать.

Отец лишь недовольно покачал головой и, взяв удивившее его сегодня чадо за руку, направился к дому.

Восьмилетняя Юниль кралась по ночному саду. Бледного света звезд было вполне достаточно, чтобы ориентироваться в знакомом месте. При необходимости она могла дойти до намеченной цели в полной темноте и со светонепроницаемой повязкой на глазах. Босые ноги приятно холодила выпавшая за ночь ледяная роса. Шедшая по телу снизу-вверх волна холода не вызывала негативных ощущений. Наоборот успокаивала, предавала решимости в предстоящем деле.