Читать книгу Безумие толпы онлайн на КулЛиб

От подобных формулировок их дочь словно превращалась в щенка.

Но именно таким было решение, именно в таких выражениях они это обсуждали.

– …сохраним ее. – Жан Ги помедлил. – Мне так страшно.

– Чего ты боишься?

– Что я не буду любить ее достаточно, что я буду плохим отцом. Что я не готов для этого.

Арман сделал глубокий, протяжный вдох, но ничего не сказал. Он позволял Бовуару выговориться до конца.

– Я смотрю на нее, Арман, и не вижу ни Анни, ни себя. Ни вас и ни Рейн-Мари. Ни моих родителей. Я не вижу никого из моей семьи. Бывают моменты, когда я не могу жить без нее, а бывает, воспринимаю ее как нечто чуждое.

Арман кивнул:

– Это яблоко упало далеко от дерева.

Жан Ги не сразу понял сказанное Гамашем, потом чуть улыбнулся и посмотрел на схваченное морозцем окно. На деревенский луг. На три громадные сосны.

– А может быть, не так уж и далеко, – спокойно произнес он, чувствуя себя гораздо лучше, чем когда-либо за последнее время. «Может быть, – подумал он, – это бремя – вовсе не Идола. А стыд».

– Ты ведь знаешь, – сказал Арман, – почти каждый родитель на каком-то этапе чувствует то же, что и ты. Желание вернуться к прежней беззаботной жизни. Не могу тебе сказать, сколько раз мы с Рейн-Мари в раздражении смотрели на Даниеля и Анни и жалели, что это не чужие дети. Сколько раз мы жалели, что у нас дети, а не собаки.

Почему-то эти слова вызвали у Жана Ги желание расплакаться. С облегчением.

– Ты сейчас рассказал о том, как тяжело далось вам решение сохранить ребенка, – добавил Арман ровным, уверенным голосом. – Но есть разница между трудным выбором и вынужденным абортом плода, который далек от совершенства. Именно об этом и говорит профессор Робинсон, именно на это она теперь намекает. И пусть она излагает свою теорию иными словами, это все равно разновидность евгеники[35]. Ты можешь себе представить, каких людей мы потеряли бы?