Читать книгу Автор и герой в лабиринте идей онлайн на КулЛиб
- Они прибегают к тысяче мелких уловок,
- Чтобы продлить охладелый бред свой,
- Они будоражат остывшее чувство
- Пряностями, умножают многообразие
- В пустыне зеркал[52].
Отчужденная от веры, герметически замкнутая на себе сфера рассудка является личным Адом Геронтиона[53]. И, оставаясь в его пределах, Геронтион не способен искренне раскаяться и прийти к пониманию Бога. Удел элиотовского персонажа – утверждать себя («Here I am…») и нарциссически любоваться своей позой. Свое трагедийное саморазоблачение Геронтион обозначает словом «show» (строки 52–54):
- I have not made this show purposelessly
- And it is not by any concitation
- Of the backward devils[54].
- Я ведь себя обнажил не без цели
- И вовсе не по принуждению
- Нерасторопных бесов[55].
Геронтион отрицает, что исповедуется по наущению бесов («backward devils»), хотя сущностно его слова нашептаны именно ими, подобно словам исповеди Ставрогина в «Бесах» (глава «У Тихона»), которые, вопреки желанию самого Николая Всеволодовича, звучат как вызов. Отрицание Геронтионом собственного демонизма, на наш взгляд, объясняется не только тем, что он «принимает ответственность за собственную жизнь»[56], но и тем, что его знание лежит вне осознанного зла. Сознательное, осмысленное утверждение зла непременно обусловлено представлением о добре, о Боге, об истинном пути и намеренным нежеланием ему следовать. В свою очередь, Геронтион, лишенный такого представления, не видит в произнесенных им словах злого, бесовского умысла. В этом контексте он подобен персонажам «Бесплодной земли», которых Элиот в первой главе соотносит с «ничтожными», встреченными Данте в Аду («Ад», песнь III), не совершавшими при жизни ни добра, ни зла.